Ozon разработал собственный инструмент для генерации и редактирования фона на изображении товаров, который работает с помощью алгоритмов машинного обучения.
По прогнозам экспертов, число предприятий, использующих отечественные решения, возрастет до 80% к концу 2024 г.
Умные устройства в России используются уже практически во всех отраслях. В сельском хозяйстве с их помощью прогнозируют объем урожая, в промышленности – предотвращают поломки и управляют роботами, в медицине – удаленно следят за здоровьем пациентов. «Умнеют» целые города — учатся экономить электричество и регулировать транспорт. О том, как новые технологии меняют нашу жизнь и чего от них ожидать в самом ближайшем будущем, «Газете.Ru» рассказал вице-президент по цифровым бизнес-решениям МТС Валерий Шоржин.
— Согласно недавнему исследованию IDC, российский рынок интернета вещей по итогам 2018 года уже превысил 250 млрд рублей, и инвестиции в эту сферу будут расти в среднем на 18% ежегодно. Как вы считаете, стоит ли разделять такой оптимизм и чем он подкрепляется?
— У нас ожидания даже более смелые – считаем, что в ближайшие три года рынок в России будет расти в среднем на четверть в год. Основной драйвер – неизбежная цифровизация экономики, которая действует, как цепная реакция. Развитие одних инноваций тянет за собой другие.
Смотрите: во всем мире уже пришли к пониманию, что анализ потоков больших данных (Big Data) позволяет строить прогнозы с точностью, о которой мы не могли раньше и мечтать, и принимать на их основе важные решения – в каждой сфере. Потоки данных в реальном времени нужно собирать подключенными к интернету датчиками – это интернет вещей. Собранные данные нужно хранить – это облачные технологии – и обрабатывать – это искусственный интеллект. Компании, которые видят перспективы такой связки и перспективы интернета вещей в частности, много инвестируют в развитие IoT и накапливают экспертизу.
— В каких отраслях IoT-решения уже сейчас применяются и для чего?
— Проще сказать, где они не применяются. Телеметрии, например, не один десяток лет. Вопрос всегда был в ограничениях, которые возникали из-за высокой стоимости получения информации с физических объектов. Сейчас, вместе с удешевлением технологий и устройств, спектр возможных применений расширился.
Один из распространенных примеров массового использования умных устройств — сельское хозяйство, в частности — точное земледелие. Датчики и дроны измеряют плодородность почвы, уровень содержания в ней минеральных элементов, замеряют уровень влажности и света — с помощью этих данных фермеры принимают решение чем удобрять почву, когда поливать растения. В результате увеличивается урожайность, сокращаются расходы, повышается качество продукции. В животноводстве интернет вещей позволяет за счет мониторинга поведения скота снизить уровень заболеваемости животных, контролировать рацион, отслеживать местоположение само собой.
Дискретное производство, например, машиностроение — это огромное количество машин, которые стоят в одной цепочке. Владельцу нужно мониторить весь технологический процесс, новые решения позволяют эти узкие места обнаружить.
Если сюда добавить возможности мобильных технологий МТС связывать людей с машинами, мы сможем увидеть, кто именно работает за станком, как станок работает, какая продуктивность сотрудника, какое количество брака.
Сегмент IoT быстро растет в медицине за счет решений для онлайн-мониторинга здоровья. Например, мониторинг за состоянием одиноких пожилых людей: система позволяет увидеть, что человек проснулся, у него нормальное дыхание, пульс, давление. В случае отклонений от нормы органы опеки, врачи или родственники получат сигнал.
— А где сейчас умных устройств больше всего?
— ЖКХ, несмотря на всю разрозненность и дефрагментацию этой отрасли и в целом присущий ей консерватизм. Датчики успешно решают одну из главных задач отрасли — мониторят потребление ресурсов, при этом делают это на совершенно новом уровне. Если раньше показания счетчика снимали раз в сутки и это уже давало возможность довольно качественного учета, то теперь датчики снимают показания хоть каждую секунду. К тому же, если данные поступают в реальном времени и у управляющих компаний или ТСЖ есть доступ к дополнительным параметрам потребления, можно моделировать поведение пользователей. Например, увидеть, когда включаются стиральные машины, когда – чайники, и на основе этой информации выдавать пользователям точные рекомендации по поводу того, как экономить и распределять ресурсы на годы вперед.
— А есть регионы России, в которых такие решения уже работают, не в рамках пилотов, а уже внедрены?
— Исторически решения интернета вещей использовались в основном как элементы отдельных систем. Например, если говорить про энергосбережение, то датчики применяются для экономии на освещении. Такие решения состоят с одной стороны из замены светильников на энергосберегающие, с другой — регулирования их мощности. На Дальнем Востоке, в Благовещенске, за счет такого учета городской бюджет экономит около 1,5 млн рублей в год.
Сейчас становится все больше комплексных решений по умному городу. Как пример – в конце года мы закончили проект в Арске, где помимо счетчиков работают и умная парковка, и умное видеонаблюдение, а также экомониторинг и умные мусорки. Жители домов в Арске, которые участвуют в проекте, могут спать спокойнее: если умная видеокамера заметит подозрительного человека у подъезда, который фигурирует в базах правоохранительных органов как потенциально опасный, то система автоматически вызывает полицию. Система экономиторинга подаст жителям сигнал, если в воздухе будет превышена норма концентрации вредных веществ. За счет умной парковки жители могут по пути домой узнать в специальном приложении, где есть свободное место для автомобиля, и не ездить кругами в его поисках.
Такие комплексные решения мы планируем масштабировать в других районах России: взаимодействуем с органами власти и бизнесом как через МТС, так и через нашу дочернюю компанию МГТС, которая обладает масштабной инфраструктурой для развертывания и управления умным городом.
— В этом году ожидается много движений, связанных с умными городами и с реализацией госпрограммы «Цифровая экономика». Но пока не до конца понятно, как будет организована работа в этом направлении, кто ее будет воплощать в жизнь. Как вы будете участвовать?
— Прежде всего как поставщик цифровых решений. Ориентируемся на бизнес-проекты и на разные виды государственно-частного партнерства, например, связанные с энергосервисными контрактами по умному освещению, умному транспорту, умному ЖКХ – всем системам Smart Сity. Нам комфортно видеть себя в том числе в роли концессионеров, когда мы сначала инвестируем, а потом получаем отдачу. Такая инвестиционная модель очень близка телекомовской, потому что операторы привыкли, что нужно сначала построить инфраструктуру, а потом на ней зарабатывать.
По сравнению со многими другими компаниями, которые строят подобные решения, у нас есть возможности, связанные с анализом Big data. За последние три года мы превратили классическое аналитическое хранилище телеком-компании в data lake ИТ-компании со множеством метрик и знаний о пользователях. Это огромный пласт данных, в том числе геолокационных – мы знаем о перемещениях людей, о том, как распределяются, к примеру, туристические потоки, как выглядит маятниковая миграция, где и в какое время концентрируется большое количество людей. Такие данные уже помогают управлять городами эффективнее – в частности, данные МТС уже помогает планировать развитие транспортной инфраструктуры, туристических объектов, городских систем безопасности в Москве.
— Многие перспективные решения, в том числе основанных на анализе больших данных, разрабатывают стартапы: вы планируете с ними сотрудничать? На каких условиях?
— Мы давно сотрудничаем со стартапами, работаем со «Сколково», ФРИИ и другими институтами, в этом году нас появился собственный акселератор MTS StartUp Hub. Есть потоки по IoT, информационной безопасности, по решениям для промышленности. В рамках программы мы, в отличие от многих других акселераторов, даем деньги на реализацию пилота. Отобранные стартапы получают возможность развернуть проекты на федеральной инфраструктуре МТС. Это сильно их привлекает, как и наша экспертиза в телекоме, IoT и Big data. Если мы увидим, что пилотные проекты эффективны, то рассмотрим варианты дальнейшего сотрудничества. Они могут быть разными – от покупки продукта до партнерства, например, по модели revenue sharing.
Новые продукты мы также создаем в Центре инноваций и в Лаборатории интернета вещей, которая действует под эгидой международной ассоциации GSMA. Мы также открыли для доверенных партнеров доступ к API, чтобы разработчики приложений и софта могли создавать интерфейсы управления умными устройствами. Важно, что здесь речь идет не только о корпоративных решениях, но и о продуктах для управления умным домом, умным автомобилем и т.д. Сейчас у нас есть две платформы, к которым мы можем подключить разработчиков – одна из них, собственная разработка, специализируется на работе со стационарными датчиками, другая платформа — «Nokia IMPACT IoT», — универсальная, которая позволяет объединять в одну цифровую систему решения, приложения, сервисы и датчики, работающие на основе различных протоколов, и управлять ими централизованно.
Понятно, что без открытости к новым решениям и разработкам нельзя создать жизнеспособные вертикальные IoT-решения и построить экосистему интернета вещей. Поэтому мы с интересом смотрим на партнерские проекты и внешних разработчиков, создаем для них комфортные условия и будем продолжать это делать, пусть даже есть риск, что их решения в отдаленной перспективе будут конкурировать с нашими собственными.
— Стартапам и небольшим компаниям легко внедрять цифровые решения, они более гибкие. Но основная часть нашей экономики – это крупные предприятия. Каким образом крупные предприятия будут переходить к новым стандартам и есть ли пример какого-то предприятия, кому это уже удается?
— Процесс модернизации крупных предприятий, которые существуют еще с советских времен, в большинстве случаев был неоднородным. Привести оборудование, ИТ-системы к одному знаменателю – это сложно. Нужны огромные вычислительные мощности и экспертиза для анализа больших данных. При этом поставщикам решений нужно плотно работать с заказчиками.
В пример можно привести Кировский завод в Санкт Петербурге – мы вместе с ним и с нашим дочерним системным интегратором «Энвижн Груп» разработали ИТ-платформу для автоматизации производства. Она состоит из подсистемы мониторинга производственного оборудования (датчики, концентраторы, connectivity – как элементы промышленного интернета вещей), защищенного индустриального мессенджера и чатбота (как частный случай применения искусственного интеллекта) для промышленной коммуникации – все с открытым API для последующей разработки расширений возможностей подсистем и взаимодействия со сторонним ПО. Все это работает в защищенном сегменте интернета.
Сейчас мы тестируем наше новое решение на двух предприятиях Кировского завода, затем планируем масштабировать его на весь холдинг и затем уже выпустить на рынок как совместный продукт по цифровизации промышленности. Здесь важно, что один из лидеров российского машиностроения, который знает все тонкости отрасли, выступает соавтором концепции системы, а также опытной площадкой для испытаний.
— Развитие IoT-проектов требует развития в первую очередь специальных сетей связи. В какие стандарты связи для интернета вещей вы сейчас верите и почему?
— Мы верим в стандарт NarrowBand Internet of Things, NB-IoT для построения интернета вещей, не умаляя, не отодвигая другие стандарты, включая фиксированную связь. Некоторые вещи по-прежнему будут подключаться через провода. Но гораздо в большем количестве они будут подключаться по беспроводным технологиям, из которых NB-IoT лучше всего соответствует задачам. Почему? Потому что этот стандарт принят мировым сообществом, он развивается в ведущих экономиках и именно его развитие приведет к увеличению количества и снижению стоимости устройств.
Основное преимущество NB-IoT по сравнению с другими существующими стандартами для M2M – огромная энергоемкость, ему достаточно приемопередатчика малой мощности, который может работать до 10 лет без подзарядки. Объясню на примере счетчиков ЖКХ. Сейчас такие умные счетчики работают в менее энергоемких стандартах 2G-4G, в связи с чем требуют частой замены батареек, покупки дорогостоящих аккумуляторов или обеспечения постоянного питания.
Счетчик, подключенный к NB-IoT, сможет работать не 2-3 года, а до 10 лет от одной батарейки – то есть он, по сути, становится автономным.
Это значит, что его не нужно будет менять или подводить к нему питание – это значительное сокращение эксплуатационных расходов, особенно если речь идет о крупных проектах.
— IoT требует высокого уровня хакерской защиты. Мы помним вирус WannaCry и даже простой сбой, когда тысячи умных колонок заказали кукольный домик, услышав «команду» по ТВ. Как обезопасить наиболее чувствительные сети (например, ЖКХ, промышленность)? Будет ли на заводах – стачки роботов, а у нас в домах — восстание «умных» холодильников?
— Думаю, не холодильники, думаю, кофеварки взбунтуются, перестанут кофе готовить или начнут его назло переслащивать. Если серьезно, опасения не беспочвенны. Чем больше денег перемещается из реального мира в цифровой, тем больше интерес злоумышленников. Где-то есть интерес получить известность, где-то интерес деструктивный, а где-то — чисто финансовый. Например, продают данные. Даже если мы говорим о счетчиках, перехват этой информации в большом объеме может быть сам по себе интересен, не говоря уже о проникновении в частную жизнь через видеонаблюдение.
Если говорить о кибербезопасности, то это в принципе основа IoT: интернет вещей на базе кустарных решений не может работать. Кроме технических средств, которые у нас как у крупного инфраструктурного оператора есть, нужны отлаженные организационные процессы. Речь идет о механизме реакций на инциденты, связанных с киберугрозами. Мы в прошлом году на базе своего департамента безопасности запустили Security Operations Center, потом начали предлагать его корпоративным заказчикам. Такой SOC, работающий в режиме 24х7, анализирует вирусные заражения, кибератаки, внутренние нарушения политики информационной безопасности и координирует устранение угроз. В мае прошлого года благодаря SOC нам удалось избежать одной из крупнейших атак в истории интернета, когда компьютеры атаковал вирус WannaCry.
Этот вирус зашифровывал данные жертвы и требовал за их расшифровку от $300 до $600. О заражении сообщили крупнейшие российские компании. В SOC МТС попытка атаки была зафиксирована и отражена.
Что касается IoT-платформы, то там подключенные к безопасным каналам связи датчики отправляют данные в защищенное облако МТС. Там они обрабатываются в режиме реального времени и затем отправляются в облачное хранилище. За взаимодействие ИТ-инфраструктуры предприятия с IoT-платформой отвечает специальное аппаратное решение. Безопасность IoT-платформы обеспечивается инструментами, аналогичными тем, которые применяются в интернет-банках, – защищенными протоколами шифрования SSL и HTTPS, а также сетевым антивирусом и центром защиты от киберугроз. Платформа в этом случае использует модель предсказаний — предвидит износ оборудования и возможные сбои до наступления критических ситуаций.
— Россия догонит запад по уровню развития интернета вещей, как думаете? Какие сценарии развития рынка вам кажутся наиболее вероятными в плане моделей и системы продуктов?
— Россия в развитии интернета вещей от мира отстает. Но нет такого, что мы отстали навсегда. Мы смотрим, что делают наши европейские партнеры — у нас сопоставимые объемы и перспективы. У нас есть все шансы быть конкурентоспособными не только в России, но и в мире. Цифровые решения легко масштабируются, а мы сотрудничаем со многими международными компаниями.
Как игрок, который начинал с телекома, мы видим для себя большие возможности в развитии сервисной модели, когда мы предоставляем доступ к платформам и инфраструктуре, а партнеры развивают на ней собственные сервисы. Мы будем двигаться в этом направлении — уход от рынка продавцов оборудования к рынку решений интернета вещей, которые работают вместе с облачными решениями, решениями на основе анализа Big data и машинном обучении. В целом относительно рынка я бы поставил на одну или несколько устойчивых экосистем. В течение трех лет, я думаю, это сформируется.
— Каким вы видите развитие роботов и дронов, а также искусственного интеллекта, работаете над этим? Какие риски в этой сфере вы видите для ближайшего будущего?
— Мы видим потенциал роботов прежде всего в части ритейла и логистики. Для магазинов сейчас работаем над пилотными проектами по использованию роботов-продавцов, которые смогут ответить на вопросы и что-то порекомендовать. Такую форму запустим в ближайшее время в виде эксперимента. Или роборука, которая будет подавать товары — это тоже эксперимент.
Нужно понимать, что роботы уже давно здесь, это не далекое будущее: по прогнозу Международной федерации робототехники (IFR), к 2019 году в мире будет уже 31 млн роботов, которые в том числе помогают людям с домашним хозяйством. Мне не близко антиутопическое видение, согласно которому роботы нас поработят: у них большой потенциал именно с точки зрения партнерства с человеком, мы можем с ними советоваться и вместе делать потрясающие вещи.
В развитии роботов самое главное не технологии и их развитость, а то, насколько человечество готово согласиться с ошибками роботов. Другое ограничение — это решения на базе искусственного интеллекта: они не всегда понятны нам, то, что происходит внутри нейросети — это черный ящик.
Никто не знает доподлинно, каким образом эта нейросеть принимает решение. Некоторое время это будет сужать возможности развития всего, что связано с искусственным интеллектом.
Что касается искусственного интеллекта, он уже сейчас во многих сферах принимает решения за нас. Так, мы пользуемся навигаторами, которые анализируют транспортные потоки за счет подключенных к интернету устройств, и полностью доверяемся им.
— Но какова вероятность, что, доверяясь алгоритмам, мы перестанем думать самостоятельно и вообще разучимся это делать?
Я убежден, что в мире искусственного интеллекта больше возможностей, чем опасностей. Кроме того, важно не забывать, что когнитивные способности искусственного интеллекта пока еще не очень развиты и у них есть серьезные ограничения. Дело в том, что у человека в голове происходит одновременно много когнитивных процессов. В искусственном интеллекте одна модель обрабатывает одну когнитивную функцию. Не говоря уже о том, что у каждого человека есть то, что называется common sense — здравый смысл. Искусственный интеллект не понимает, что человек меньше горы. Поэтому искусственный интеллект очень легко, на самом деле, ввести в заблуждение. И атаки на искусственный интеллект тоже существуют.
— В какие, возможно, экзотические сейчас идеи развития IoT вы верите? Как они изменят нашу жизнь?
— Мне кажется, что большой потенциал есть у простых миниатюрных трекеров, которые не кажутся чем-то сверхновым, но могут стать толчком для изменений во многих отраслях. Они дешевые и легкие, их можно в любые изделия вмонтировать, и они работают пять лет без смены батареи. Количество таких применений сложно даже оценить. Как в частной жизни (велосипеды, коляски), так и в бизнесе. Например, в больницах тележки, которые возят из одного отделения в другое: сейчас достаточно много времени уходит, чтобы их найти, поэтому их подписывают краской, но уже есть система, которая позволяет точно сказать, где находится каталка или тележка. Это применение нишевое, но подобных ниш будет очень много.
